Душещипательная история о том, как я перестал помогать пьяным. Или "Моя первая зарплата" Я возвращался домой слегка под шафэ, под ногами поскрипывал свежий снежок, мороз щипал за нос. Чудная ночь накрыла своим чёрным, с блёстками далёких звёзд плащом русскую землю. - Брррр. – Сказал я мысленно. – Холодно. Было действительно достаточно прохладно, градусов пятнадцать ниже нуля (хорошо не абсолютного). Новый год на носу, в эти дни всегда случается что-то сказочное и волшебное. Чудесам есть место в жизни. Так примерно я думал в тот момент, когда увидел его. Он лежал рядом с деревом, в свете полной луны на его носу празднично поблёскивали снежинки, конечности разметались по сторонам, в одной была зажата авоська. Снежное покрывало уютно укутало пьяного мужика, возможно весной (если не сожрут раньше собаки) он взойдёт разнотравьем и будет радовать людей. Я остановился в нерешительности. Стоит ли беспокоить спящего чутким сном человека? Он видно устал и прилёг немного отдохнуть. Будет ли вежливо с моей стороны его будить? А вдруг он проснётся и жутко на меня обидится? Разозлится, что я потревожил его чудный сон про тёплую ванну? - Мужик подъём бля, харэ спать! – Я пнул лежащего носком ботинка по рёбрам. Хоть бы хуй - ноль реакции. Я наклонился и потрогал шею спящего – вроде тёплая, но снег на носу уже не тает. Бля ведь замёрзнет, а я потом буду корить себя всю жизнь, что прошёл мимо. Я схватил пьяного за шкирку и приподнял над землёй, он что-то пробурчал и выпустил из носа соплю. Блять канышь сопливый. Мужик был увесистый, и одному мне было очень тяжко его волочь, и куда, я задумался, где бы его пристроить на ночь. В те стародавние времена никаких кодовых замков, а уж тем паче домофонов не было – заходи в любой подъезд: бухай, кури траву, колись, баб еби – не хочу, я даже как-то насрал около мусоропровода и вытер жопу газетой «Труд» которая предусмотрительно лежал в почтовом ящике. Да уж сейчас – всё не то, бля и не так нах. До ближайшего дома с тёплым подъездом было никак не более пятисот метров, но блять как, же я уёбся тащить этого нетопыря, он практически не передвигал ногами. А надо ещё принять к сведению, что и сам я тоже был немного выпифши. Приволок это тело в подъезд, затащил на второй этаж и привалил к батарее. Мужика начало мальца поттрясывать он открыл глаза и посмотрел на меня взглядом полным боли и отчаяния и попытался бежать. Ну как бежать? Не то чтобы прям бежать, так засучил ногами по полу и заверещал чото по своему - по пролетарски. Я этот язык тогда практически не знал, и помочь смог ему не сразу. - Слышь ты бля. – Ласково начал я и успокаивающе с прямого уебал мужику в нос. – Лежи спокойно. - Буаыэрууу. – Мужик был не многословен. - Ты чо так нажрался то придурок? – Начал я допрос. - Ды, ды, ды я ды, ды…- Мужик знал буквы, это беспезды радовало, но не настолько чтобы пиздец как. - Ты где живёшь? – Спросил я участливо. Сквозь нечленораздельное бормотание я все-таки понял, где поживал подследственный. Это было достаточно далеко от места нашей с ним встречи. - А хули ты спать то завалился так далеко от дома? – Дедуктировал я. - Ссссс ррработы шёл. !!! Эврика блять!!! Вот тут-то все и встало на свои места – все части этого зимнего пазла. Там - неподалёку от места нашего знакомства с пострадавшим от русской зимы располагался один завод. Подследственный получается там и работал. А напиздился он в такую жопу явно от наличия денег. От знакомых работяг я слышал, что сегодня будут давать зарплату на этом заводе. Зарплата – мне явно нравился звук этого слова. - Зарплата. – Сказал я вслух немного нараспев и внимательно посмотрел в полуприкрытые глаза спасённого в снегах. Бля мне медаль надо дать «За спасение в снегах. Первой степени» подумал я и подмигнул мужику. Мужик же при слове зарплата явно занервничал и попытался повернуться левым боком к батарее, будто скрывая что-то ценное от чужих глаз. Эээ нет дорогой ты мой человек – так дела не делаются. Видно медали за твое спасение мне не видать. А вот зарплату я получу. Подумал я и ухватил мужика за воротник. А хули? Я тогда был безработный, и получать зарплату было моей навязчивой идеей фикус. - Мууггыыыыэыы. – Заверещал мужик. Вот же неблагодарный! Я его спас от лютой смерти, а он за всё хорошее жлобствует – делов-то перерасчет человеку отдать в благодарность за чудесное спасение от лютой кончины. - Заткни пасть долбаёб. – Я наклонился к мужику и расстегнул молнию на куртке. Он снова начал нечленораздельно гнать, что типо денег нет. Да ладно, я проверю мне не в падлу. Я запустил руку во внутренний карман его куртки и сразу почувствовал их – хрустящие, новенькие бумажки. Всего лишь бумага, покрашенная в замысловатые цвета, а сколько из-за этих листочков творится убийств, грабежей, беззакония? Ужасно, как всё это противно и страшно. Примерно так я думал, считая купюры, а мужик лежал и жалобно и прочувствовано смотрел на денежки. Неплохо, неплохо – этого мне хватит на недельку побухать по человечески. Я поднялся, отряхнул треники от пыли и потрепал мужика по вихрастой голове. - Не выходи пока на улицу – замёрзнешь. - Деньгииии. – Захрипел обмооженный. – Отдаай деньги. - Деньги? Деньги – зло. – Я повернулся в его сторону. - Скажи спасибо что не оставил тебя замерзать долбаёб. Бляди тупорылые – чтобы я больше, когда подошел к пьяному!? Да блять подыхать будит – не подойду. Мужик из последних сил потянулся своей рабочей, мозолистой рукой потомственного пролетария к моим адидасавским спортивным штанам. - Падла бля. - Я резко выбросил руку со сжатым кулаком навстречу этой тупой роже с пьяным свиным глазкам. Удар был не очень сильный, но ослабленный минусовой температурой мужик слегка ёбнулся головой об батарею и вырубился. Я подложил спасёному под голову авоську, снял с запястья командирские часы (нахуй ему знать время? На работу радио разбудит) и направился в сторону ночной палатки прикупить пива и сигарет. В кармане приятно ласкали ладонь купюры. Вот и я получил зарплату.