Анжела Борбот 
Читать все сообщения страницы пользователя Анжела Борбот вконтакте в RSS
попытка читать "Маленькую жизнь" с ноута при моей сомнительной способности почти не воспринимать длинный текст с монитора номер много
"Я верю, что почти все наши печали есть минуты духовного напряжения, которые мы ощущаем, как боль, потому что мы уже не знаем, как живут наши чувства, которые на время стали нам чужими. Потому что мы остались наедине с тем незнакомым, которое в нас вступило; потому что все близкое и привычное у нас на время отнято; потому что мы стоим на распутье, где нам нельзя оставаться. Поэтому и проходит печаль: новое, возникшее неизвестно откуда, вошло в наше сердце, уже вступило в самую потайную его область, и оно уже не там,— оно в крови. И мы не узнаем никогда,...
муд последних нескольких дней
смотреть на цветущую вишню и только начинающую зарождаться сирень под окнами, предаваться безымянной тоске, наблюдать за движущимся временем, выхваченным из вечности, и чувствовать жизнь
едва не сойтись с самокатистом (или как там это называется) как Онегин с Ленским, как Ахилл с Гектором, как айсберг с Титаником, как Иаков с Ангелом, в общем, едва не быть им сбитым или едва не сбить его при условии, что мы отчетливо видели друг друга и упорно двигались в одну сторону, чтобы дать пройти друг другу, - это однозначно везение всей моей жизни.
после автобуса и снегоуборочника.
что делать, если у тебя очень активная внутренняя жизнь, а во внешней ты - кабачок?
когда мне становится грустно, и плохо, и нервозно, и хочется уехать в деревню, я смотрю на то, как цветы в комнате пустили новые росточки и тянутся к солнцу.
и все становится хорошо.
Спонсоры этой ночи - Эрих Фромм, Ролло Мэй, авторы "Вех", Николай Бердяев и Николай Рерих.
В любой непонятной ситуации читай статейки из журналов революционного года.
Кухня - точка соединения с космическим разумом.
У друга моего в деревне у меня вязь ловила только в сенях на последней ступеньке, и то если стоять в позе Ленина.
В моем доме вдохновение приходит, только если стоять на кухне в углу в позе ожидающего еды, даже если ты ее не ожидаешь. Можно сколотить себе кафедру переносную: что-то здесь подозрительно легко пишется курсач.
"Работать трудно. Пролезаю сквозь пишущую машинку, как рельс сквозь прокатный стан"
Шкловский
(когда твои отношения с мирозданием, особенно с трансцендентным, носят достаточно тяжелый характер и время от времени вызывают духовный кризис, а спустя три месяца тебе что-то понять помогает Рильке)
"<...> И если Вы не можете без робости и мучения вспомнить о детстве и о тех простых и тихих чувствах, которые оно Вам дарило, потому что Вы уже не верите в бога, который во всем этом жив, тогда спросите себя, дорогой господин Каппус, в самом ли деле Вы утратили бога? Или вернее сказать, что у Вас никогда его не было? Когда же он мог у вас быть? Неужели Вы верите,...
"Можно представить себе, что кто-нибудь напишет монографию о синем цвете: от густой восковой синевы помпейских фресок до Шардена и далее до Сезанна, - какой путь развития!" - пишет Рильке в 1907 году, а в 2002 Пастуро пишет "Синий. история цвета", в черт знает каком - Балека свой "Синий - цвет жизни и смерти. Метафизика цвета".
"Он начинал с самого темного цветового пятна, а затем покрывал его глубину слоем краски, которую немного выводил за его пределы; поступая так дальше, оттенок за оттенком, он постепенно приходил к иному, контрастирующему элементу картины и тогда, заложив новый центр, опять начинал действовать так же. Я думаю, что эти два процесса — созерцания, уверенного овладения предметом и субъективной переработки усвоенного — у Сезанна, вследствие, быть может, особого оклада его сознания, плохо ладили друг с другом; они, так сказать, начинали говорить в одно...
Иногда мне кажется, что педагоги-космисты фотолюминесцировали от любви к жизни, к человеку как ее наибольшей концентрации, к нравственности как явлению, направленному на увеличение общей суммы этой жизни, к культуре и обществу, построенному на любви и справедливости. И в общем космисты фотолюминесцировали от мировой благодати какой-нибудь.
Начитаешься их, и так хорошо все, и все в порядке так сразу, и едешь в метро, улыбаешься и сам фотолюминесцируешь, как блаженный. А окружающие пялятся на тебя, как будто ты им вот прям сейчас с мегафоном в руках...
когда твой научрук с придурью, и паника - его стиль жизни, и теперь тебе придется суперсрочно дописывать курсовую
Время желать пить за море вино, танцевать под луной и хороших бесед с восхитительными людьми.
Было почти четыре часа утра, а он продолжал смотреть лекции Ирины Кулик по современному искусству и читать Ауэрбаха.
Только сейчас окончательно понял, что значит "прекрасен, как рассвет".
Это как вечное торжество жизни и общение, что все будет хорошо, с этим белым светом, вползающим в комнату и похожим на тюль - почти осязаемым, но слишком лёгким и тонким, - с этим птичьим пересвистом в деревьях под окнами, с этим далеким-далёким гулом самолёта и однообразным шуршанием машин за бульваром, с этими салатовыми листьями, что размером с подушечку пальца, с этим ворохом воспоминаний, перекатывающихся галькой под ладонями волн неопределенного чувства, лёгкого, мягкого,...
Идеальное средство от тоски № 2 - если Леви-Строс больше не работает.
Если Леви-Строс больше не работает, читай Гуссерля.
когда не знаешь, куда больше хочешь: в Питер, в деревню, в музей или в театр.
но вместо всего этого почему-то надо идти на учебу.